Усадьба и парк покровское стрешнево как попасть. Покровское-стрешнево, иваньковские пруды, река чернушка, река химка

Когда проезжаешь по Волоколамскому шоссе в сторону области, всегда обращаешь внимание на необычный комплекс зданий справа перед водоканалом. Кажется, что за краснокирпичной стеной находится прекрасная дворянская усадьба. Правда, вид со стороны шоссе не похож на привычный облик старинной русской усадьбы, скорее какой-то русско-готический стиль. Это Покровское-Стрешнево - бывшая подмосковная дворянская усадьба с парком. Усадьба включает господский дом в стиле классицизма, вотчинный храм XVII века и постройки в псевдорусском стиле.

1. Храм Покрова Пресвятой Богородицы был построен в 1629 году. По названию церкви позже стала именоваться и усадьба Покровское. Она принадлежала знатной семье Стрешневых, которые являлись родственниками династии Романовых. Евдокия Стрешнева была супругой царя Михаила Фёдоровича Романова, матерью Алексея Михайловича Тишайшего. С этого времени усадьбу стали называть Покровское-Стрешнево.

Вид на стену и церковь со стороны Волоколамского шоссе

2. Последняя информации о состоянии усадьбы сообщала о том, что Высшая школа экономики отказалась от дворянской усадьбы в парке Покровское-Стрешнево. Напомню, что в конце 2012 года усадьба была переведена на баланс ВШЭ. Реставрационные работы по восстановлению памятника архитектуры так и не начались, здание разрушалось, доступ посетителям был запрещён. Может быть, теперь после изъятия усадьбы в государственную казну в ней начнутся реставрационные работы, после которых дворянскую усадьбу откроют для посещения.

3. Вот мы и решили посмотреть, в каком состоянии находится усадьба сейчас.

4. В Москве ведь осталось не так уж много памятников федерального значения, при этом их число неуклонно уменьшается. Пока печальна судьба и усадьбы Покровское-Стрешнево. Памятник находится под охраной государства, но состояние усадьбы с каждым годом все хуже.

5. Открыты оказались только ворота к храму...

6. Церковь охраняется государством как памятник архитектуры и является составной частью комплекса усадьбы Покровское-Стрешнево. Она была построена в начале XVII века дьяком М.Ф. Даниловым. В 1750 году владелец усадьбы П.И. Стрешнев организовал перестройку церкви, в результате чего она приобрела черты стиля барокко. Тем не менее, плановая конфигурация здания осталась прежней. Примерно через десять лет была достроена трёхъярусная колокольня. После этого церковь практически не меняла внешний вид до конца XIX века, только в 1894 году церковь была расширена.

Вид на храм со стороны Южного предела

7. Отличительной особенностью храма являлось отсутствие на восточном фасаде алтарного выступа.

8. Мозаичные фрески Святителя Николая Чудотворца (слева) и Святых Апостолов Петра и Павла (справа) выполнены мастерами из Беларуси в 2006 году.

Мозаичная фреска Пресвятой Богородицы на западном фасаде

9. Несмотря на неоднократные перестройки, церковь Покрова Пресвятой Богородицы представляет значительную историко-архитектурную ценность как один из немногочисленных в Москве и ее ближайших окрестностях примеров вотчинного храма первой трети XVII века, обладающего нетрадиционным композиционным решением.

10. На территории храма всё готово к Пасхе.

11. На усадебный дом можно посмотреть только через главные ворота или со стороны парка. Доступ на территорию охраняется несговорчивым сторожем, и кроме того, там начались какие-то подготовительные работы. Пришлось довольствоваться внешним осмотром.

12. В начале XIX века усадьба получила новое наименование: Глебово-Стрешнево, либо Покровское-Глебово. Это связано с двойной фамилией новой владелицы усадьбы Елизаветы Стрешневой-Глебовой. Последней владелицей усадьбы оказалась Евгения Фёдоровна Шаховская-Глебова-Стрешнева. Она и задумала превратить родовую усадьбу в некое подобие средневекового замка. В 1880 году по проекту приглашенных ею архитекторов А.И. Резанова и К.В. Терского здесь был построен оригинальный ансамбль барских служб, спланированный в виде подковы. С торцевых сторон господского дома пристроили флигеля, некоторые из них в виде стилизованных замковых башенок, сделали надстройку над старым домом в форме зубчатой деревянной башни, раскрашенной под кирпич.

13. Вот и получается, что усадебный дом со временем значительно менял свой внешний облик в зависимости от вкуса и предпочтений хозяев.

Усадьба Покровское-Стрешнево. 1766 г. Фасад главного дома. Фото из книги: Н.Я. Тихомиров/ Архитектура подмосковных усадеб, М.-Гос. Изд. литературы по строительству и архитектуре.

Фасад дома на открытке 1920-х годов. Фото http://oiru.archeologia.ru/history25.htm

15. Но если мысленно откинуть поздние пристройки и надстройки, то увидим ещё сохранившиеся черты обычного двухэтажного "барского" дома под Москвой, конца XVIII - начала XIX в.

Фото из интернета

16. В 1889 -1890 годах по проекту архитекторов Ф. Н. Кольбе и А. П. Попова вокруг усадьбы была возведена мощная каменная ограда с башнями из красного кирпича в псевдорусском стиле.

17. В послереволюционный период усадьба вместе с дачами перешла в государственную собственность и была превращена в санаторий ЦК, а затем перешла в ведение дома отдыха текстильщиков. В 1925 году на территории усадьбы организовали музей, который вскоре был разорён и полностью разрушен. В 1933 году в усадьбе был устроен дом отдыха военных летчиков, в военное время здесь был госпиталь, с 1970 года находился НИИ гражданской авиации.

18. В 80-е годы, когда усадьба принадлежала Аэрофлоту начались реставрационные работы и усадьбе был возвращен первоначальный вид начала XIX века. Были отреставрированы угловая башня ограды и дугообразная часть стены с парадными воротами. Весной 1992 года во дворце произошёл пожар, уничтоживший мансардный этаж и серьёзно повредивший парадные залы второго этажа. Началось восстановление дворца, уже в середине 90-х объем главного дома был восстановлен и начаты внутренние отделочные работы, но были прерваны. С тех пор дворец фактически заброшен. В 2003 году компания "Аэрофлот" продала дворец в частные руки, в 2012 году по суду он был возвращен государству и передан в оперативное управление Высшей школе экономики.

19. Более-менее подробно удалось отснять парковый фасад дома.

20. Этот фасад имеет неглубокий прямой балкон с колоннами (лоджия) и украшения на стенах и у окон.

33. А теперь усадьба снова в руках государства...

34. За воротами старинной усадьбы - городской пейзаж XXI века.

35. Довольно большой парк Покровское-Стрешнево заслуживает, конечно, более продолжительной прогулки.

36. У путепровода Волоколамского шоссе над железнодорожными путями расположена платформа и станция Покровское-Стрешнево. В 1901 году была проведена Московско-Виндавская (ныне Рижская) железная дорога, и перед усадьбой была открыта железнодорожная платформа.

37. В 1908 году архитектором Бржозовским - автором проекта Московско-Виндавской железной дороги, было построено здание вокзала с деревянным пассажирским павильоном, выполненное в стиле северный модерн. Каменное здание вокзала сохранилось на склоне со стороны Красногорских проездов, а деревянный павильон сгорел в 1984 году.

38. Вот так эти постройки выглядели в самом начале. Будет ли Возрождение?

Здание вокзала станции Покровское-Стрешнево. Начало XX века. Фото

С другой стороны она переходит в великолепный некогда сосновый парк. Но, видимо, раньше здесь преобладал еловый лес, по которому местность и получила название Подъёлки. Пустошь под таким названием в середине XVI в. принадлежала Степану и Фёдору Тушиным и впервые отмечена писцовой книгой 1584 г. уже после приобретения её Елизаром Ивановичем Благово — видным политическим деятелем второй половины XVI в. В 1573 г. он участвует в свадебном обряде короля Магнуса с племянницей Ивана IV княжной Марьей Владимировной. В 1580 г. он был послан с мирными предложениями к Стефану Баторию, но вернулся обратно, ничего не добившись. Тремя годами позже его имя упоминается среди участников приёма английского посла Боуса в Москве.

Пожалуй, самые страшные и тяжёлые годы пережила эта местность в Смутное время. Весной 1608 г. начал свой поход на Москву Лжедмитрий II. «Тушинский вор», как станут его называть, разбил свой лагерь на берегу Химки, прямо напротив Подъёлок. В лагере собралось до 50 тыс. человек. Сюда приехала Марина Мнишек, которую уговорили признать очередного самозванца и даже обвенчаться с ним. Здесь же самозванцем был возведен в патриарший сан Филарет Романов, отец первого царя из династии Романовых. Но и падение Лжедмитрия II связано с этими же местами. После неудачной осады Троице-Сергиева монастыря, поражений под Тверью и Псковом самозванец был вынужден бежать из тушинского лагеря в Калугу, куда за ним последовала и Марина Мнишек.

Среди соратников самозванца выделялся Андрей Фёдорович Палицын, человек в соответствии с нравами и обычаями того непростого времени служивший «и нашим и вашим». Его сын Фёдор позднее писал в челобитной на имя царя Алексея Михайловича: «Служил отец мой прежним государям и отцу твоему государеву, государю… Михаилу Фёдоровичу, 40 лет и посылан был отец мой на твои государевы службы многажды с твоими государевыми ратными людьми, с дворяны и детьми боярскими, и с атаманы и козаки воеводою против ваших государевых неприятелей польских, и литовских, и немецких людей, и русских воров, и на многих боях с литовскими и немецкими людьми бивался, и в осадех сиживал, и на тех боях изранен и изувечен был многими увечными ранами. А многия службы и крови отца моего известны были блаженныя памяти отцу твоему государеву, государю… Михаилу Фёдоровичу, и твоим государевым бояром и думным людем: и за, государь, его многия службы и крови твоего государева жалованья поместный оклад был отцу моему 1000 четьи, денег из чети 130 рублей».

В 1622 г. документы называют А.Ф. Палицына владельцем Подьёлок. Был Андрей Фёдорович сыном боярским, начинал службу у окольничего Я.М. Годунова, после смерти которого в 1608 г. «отъехал» к «тушинскому вору». Годом позже вместе с другими тушинцами он направился в Тотьму выпускать из тюрьмы опальных и для этой цели там же на месте написал «подложную» грамоту, вызвавшую «сомнение» властей. На «жестоком» допросе А.Ф. Палицын показал всё, что знал о «тушинском воре»: о его происхождении и всех тех, кто служил самозванцу. Получив свободу, посол «тушинского вора» тут же перешёл на службу польского короля и в 1610 г. получил от Сигизмунда III грамоту о пожаловании в стряпчие.

Но уже в 1611 г. он состоит среди ратных людей Троице-Сергиева монастыря. Как только настоятель и келарь узнали о попытках интервентов пожечь Москву, именно А.Ф. Палицын мчится на помощь городу с 50 ратниками. Отличился он и в 1614 г., когда будучи воеводой в Осташкове сражался с литовцами, взял «языка» и послал его в Москву. В 1618 г. он служил воеводой в Муроме, в 1629—1631 гг. в далёкой Мангазее, в 1633 г. вернулся в Москву с чертежом реки Лены и росписью «землиц и людей», «кочевых и сидячих» по её берегам. Между службой в Муроме и Мангазее Палицын продал свою тушинскую пустошь дьяку Михаилу Феофилатьевичу Данилову.

М.Ф. Данилова можно вполне назвать преуспевающим чиновником своего времени. Начав карьеру в начале XVII в. в Смутное время, он последовательно прошёл всю служебную лестницу, выполняя порой очень ответственные поручения, причём следует отметить, что ни разу он не переходил на сторону врага. Непосредственно после избрания на царство Михаила Романова дьяк Данилов получает дипломатическое поручение отвезти турецкому султану известие о появлении нового русского царя. Поездка продолжалась до декабря 1614 г., а в сентябре 1615 г. он становится дьяком Разрядного приказа. В 1622 г. он, решив обзавестись землями на Химке, превращает пустошь в деревню, где ставит двор с деловыми людьми. Патриарший Казённый приказ отмечает, что в 1629 г. появляется каменная «новоприбылая церковь Покрова Святой Богородицы, да в пределех Чудо архистратига Михаила, да Алексея чюдотворца, в вотчине разрядного дьяка Михаила Данилова в селе Покровском — Подъёлки».

В 1641—1642 гг. М.Ф. Данилов числился дьяком Сыскного приказа, а в 1645—1646 гг. переписывал казну и деньги в Сибирском приказе и Приказе Казанского дворца. И, видимо, служба шла успешно, коль он сумел превратить пустошь в село. Переписная книга 1646 г. сообщает: «…за думным дьяком за Михаилом Даниловым сыном Фе-филатьевым село Покровское, Подъелки тож, а в нём церковь Покрова Пресвятой Богородицы каменная, а у церкви во дворе поп Симеон, да келья просвирницы, да 8 дворов крестьянских, людей в них 26 человек». Но главное: вместо первоначальных 29 с половиной десятии село Покровское «потягло» к себе около 300 десятин — Данилов увеличил имение почти в десять раз.

Не ладилось у дьяка лишь в личной жизни, о чём можно судить по тем богатым вкладам, которые он делал в монастыри на помин души своих умерших родственников. Например, в 1639 г. он отдал Троице-Сергиеву монастырю 100 рублей, да 100 золотых угорских и московских, «да на чудотворцевы гробы положил 3 покровы бархатных, кресты и дробницы серебряные золочёны, по цене за 90 рублёв. А за тот его вклад родителей его 51 имя написаны в синодики и в кормовые книги». Из всей семьи его пережила, да и то лишь на год, только дочь.

Недолгое время селом владеет Фёдор Кузьмич Елизаров, начавший службу с самой низшей должности — жильца (1616 г.). За более чем 40-летнее время неторопливого продвижения по служебной лестнице он достиг в 1655 г. чина окольничего и ему подчиняют Поместный приказ, которым он ведал до своей кончины в 1664 г. За время службы ему удалось сколотить неплохое состояние. Незадолго до смерти у него насчитывалось 500 дворов, а раньше «по его скаске» имелось 220 дворов.

В 1664 г. Покровское приобретает Родион Матвеевич Стрешнев, и с этого момента усадьба в течение почти 250 лет принадлежит роду Стрешневых. Эта фамилия выдвинулась благодаря тому, что в 1626 г. царь Михаил Фёдорович женился на дочери незнатного дворянина («темного происхождения» — по словам современников) Евдокии Лукьяновне Стрешневой, родственники которой быстро заняли видное место в придворной иерархии.

Родион Матвеевич Стрешнев — личность уникальная и очень заметная в русской истории. Ему пришлось на протяжении жизни служить всем четырём первым царям из династии Романовых. Начинал он службу стольником и продвигался достаточно медленно: с 1653 г. он окольничий и лишь через 23 года (1676) получает боярское звание. Приходилось ему выполнять дипломатические поручения, воевать, возглавлять различные приказы. Славившийся независимостью и стойкостью характера, он пытался уладить конфликт между патриархом Никоном и царём Алексеем Михайловичем. С конца 1670-х годов и до конца жизни он служил дядькой будущего императора Петра Алексеевича, которого, собственно, и выпестовал.

При первом Стрешневе жизнь в Покровском замирает. Эта подмосковная явно не сулила ему особенных выгод. Основной клин земли оставался под лесом. В 1678 г. в селе числилось «9 человек кабальных людей, 10 семей работников, в них 30 человек, двор прикащика, двор крестьянской, в нём 7 человек, и двор бобыльской, в нём 3 человека». Особенное значение в хозяйстве отводилось специально выкопанным рыбным прудам на речке Чернушке.

Сыну Стрешнева, Ивану, единственному наследнику, досталось в 1687 г. огромное состояние, составившее в общей сложности 13,5 тысяч десятин земли в разных уездах. При нём, в 1704 г., в селе Покровском, Подъелки тож, состояли: двор вотчинников, в нём приказчик и конюх, двор скотный, в нем 4 человека, и 9 дворов крестьянских, в них 34 человека.

В 1739 г. Ивана Родионовича не стало. Из двух его сыновей, Василия и Петра, Покровское по разделу было закреплено за последним. Служба Петра Ивановича протекала трудно. Гоф-юнкер Петра II, камер-юнкер сестры малолетнего императора Натальи Алексеевны, он при императрице Анне Иоанновне поплатился за близость к детям царевича Алексея отправкой премьер-майором в полевые полки. Лишь к концу её царствования ему удается достичь чина генерал-майора, но это же обстоятельство вызывает недоверие к нему следующей императрицы Елизаветы Петровны. Только в 1750-х годах он добился чина генерал-аншефа. Затем, воспользовавшись указом «О вольности российского дворянства», он вышел в отставку и полностью посвятил себя хозяйственным делам. Именно с этим обстоятельством связывается строительство в Покровском нового барского дома, законченного в 1766 г.

Сравнительно небольшой по размерам — всего десять комнат на первом этаже, с характерной для елизаветинской эпохи анфиладой парадных комнат — стрешневский дом представлял очень удачное, судя по сохранившимся чертежам, решение здания в духе французского рокайля, к тому же выполненного в камне. Обстановка особым богатством не отличалась, зато Покровское славилось обширной галереей из 25 родовых портретов и 106 картин. Удобная и гостеприимная подмосковная привлекала многочисленную и очень влиятельную родню хозяев. Сестра Петра Ивановича Марфа была замужем за князем А.И. Остерманом, младшая Прасковья — за известным историком М.М. Щербатовым. Здесь бывали и фаворит Екатерины II A.M. Дмитриев-Мамонов, и семья адмирала Спиридова, и братья Михаил и Пётр Яковлевичи Чаадаевы.

Усадьба в Покровском была прямой противоположностью другой усадьбы Стрешневых — Знаменское-Раек, близ Торжка, в двух верстах от Петербургской дороги, которая была выстроена для показухи, «для парада». Дом в Покровском строился именно для собственных нужд как загородная резиденция для отдыха. Но всё же во время торжеств, посвящённых празднованию Кючук-Кайнарджийского мира, в Покровском побывала императрица. Во всяком случае, краевед А. Ярцев, побывавший здесь в начале XX в., видел табличку с надписью, в которой говорилось, что 10 июля 1775 г. Екатерина II «кушала чай» у Елизаветы Петровны Глебовой-Стрешневой.

Елизавета Петровна была фигурой колоритной даже для своего времени. Уже в детском возрасте она проявляла свой необузданный нрав. Отец её рано лишился жены, а из 9 детей выжила только одна дочь, которую он очень любил и баловал безмерно. Не только отец, но и все домашние преклонялись перед нею, и вполне возможно, что именно это обстоятельство и развило в ней деспотизм, неуступчивость, отличавшие её от других барынь того времени. Она заставляла отца выполнять все свои капризы. Однажды её дядя, князь М.М. Щербатов, посланник в Лондоне, подарил ей куклу. К игрушке, прозванной Катериной Ивановной, приставили особую карлицу. Наиболее запоминающимся был праздничный выезд маленькой Елизаветы с куклой: «Карета была вся вызолочена и эмалирована, с золотыми кистями; четверо гусар сопровождали её верхом, сзади ехали два гайдука, а спереди бежал скороход, носивший на жезле герб Стрешневых. Весь дом приходил в волнение: лакеи пудрили волосы и заплетали косы. Все суетились, и приготовления продолжались не менее двух часов. Наконец Катерину Ивановну и карлицу сажали в карету, и народ, попадавшийся навстречу им, кланялся до земли».

Как ни потакал ей отец, он всё же воспротивился её желанию выйти замуж за Фёдора Ивановича Глебова (1734—1799), вдовца с дочерью на руках. Однако через год после смерти отца Елизавета Петровна добилась своего: «Я никогда не была в него влюблена, но я поняла, что это единственный человек, над которым я могу властвовать, вместе с тем уважая его».

Из четырёх детей Елизаветы Петровны выжили только двое. Воспреемницей старшего сына, Петра, была сама Екатерина II. Но если старшему удалось жениться против воли «маменьки», то младшему, Дмитрию, она не позволяла ни жениться, ни служить. Детей старшего сына после его смерти и после того как вдова вышла вторично замуж Елизавета Петровна оставила при себе. «Воспитание, которое получили эти несчастные дети, в продолжение долгого времени занимало всю Москву. Строгость их бабушки была так велика, что они при ней едва осмеливались раскрывать рот». Внучки её ходили в затрапезном платье, чуть ли не до 20 лет пользовались за столом детскими приборами, спрашивая у «бабеньки» разрешения взять тот или иной кусочек. Не желая выдавать их замуж, она всех женихов называла мальчишками, а иногда и просто дураками, приказывая лакеям гнать их из дома. Внуку Фёдору она не разрешала поступать на службу из-за элементарной прихоти: вдруг понадобится искать какие-то «бумажки», чтобы доказать своё происхождение. Говорят, что Николай I, узнав об этом, приказал выправить необходимые бумаги Фёдору Петровичу без обычных формальностей, что укрепило старуху в её правоте. Ведь Стрешневых и так все знают.

Внучка её, Наталья Петровна Бреверн, не держа обиды на бабушку, на старости лет говорила о ней, что это «один из последних образцов старинного самодурства, только без обыкновенно сопровождающих его вспышек и взбалмошности: это олицетворение какого-то систематического самодурства». И действительно, Елизавета Петровна говорила самые жестокие слова, не повышая голоса («кричат только мужики и бабы»). Но взгляд её при этом, по воспоминаниям окружающих, становился «ошеломляющим». А управляющий называл его «как поленом по спине».

Характер её смягчился лишь на склоне лет. А суровость свою при воспитании детей и внуков она оправдывала тем, что её саму в детстве сильно избаловали, что и принесло ей так много зла. «Я чувствую, что я изверг и не желаю, чтобы они были такие же». Тем не менее были у неё и свои привязанности. В частности, присланный ей в подарок князем Волконским калмычонок Павлов, к которому она очень привязалась и даже выпросила для него офицерский чин.

Её братья умерли в раннем возрасте, и казалось, род Стрешневых прервётся. Елизавета Петровна собирает родовые реликвии, создает галерею семейных портретов. Мать свою она хоронит в Чудовом монастыре Кремля вместе с «настоящими Стрешневыми». Появляются в её усадебном доме и фамильные гербы, а в парадной зале висит генеалогическое древо. После кончины двоюродного брата (последнего из Стрешневых), который, как говорили, в молодости был влюблён в неё, а впоследствии так же горячо ненавидел, она в 1803 г. добивается права называться Глебовой-Стрешневой и эту фамилию передаёт потомству.

При Елизавете Петровне обновляется и усадьба. На месте старого дома появляется новый трехэтажный в духе позднего классицизма. При нём разбивается регулярный сад, на краю которого размещаются рыбный пруд и шесть оранжерей с плодовыми деревьями. В стороне от сада устраивается зверинец с оленями, шлёнскими козами и баранами, китайскими, персидскими и капскими гусями, казарками, лебедями, голубыми индейками, журавлями, павлинами. Образцом для Е.П. Глебовой-Стрешневой послужило хозяйство дворцового села Измайлова. В версте от усадьбы, на крутом берегу речки Химки, строится великолепный и уютный летний домик, названный «Елизаветино» — дань уходящему усадебному веку.

Что же касается собственно сельского хозяйства Покровского, то за прошедшие сто лет масштабы его почти не изменились. В 1813 г. это те же, что и в петровское время, 300 десятин земли и семь крестьянских дворов, в которых было 57 (вместо 34) человек.

Усадебный дом строился и перестраивался, окончательно сформировавшись к началу XIX в. Внутренняя планировка и интерьер оставались почти неизменными до 1928 г. Автор проекта, к сожалению, остался неизвестен, но выполнен он добротно. Разумеется, дом в Покровском уступал таким загородным дворцам, как Кузьминки, Останкино и Кусково, но здесь и не устраивали таких пышных празднеств: дом в Покровском выполнял роль семейной летней резиденции. Он достаточно характерен для своей эпохи и поэтому имеет смысл разглядеть его поближе.

В вестибюле, в который прежде всего попадали гости, обращала на себя внимание портретная галерея династии Романовых, родством с которыми гордилась Елизавета Петровна. Среди царских портретов выделялся гипсовый, выкрашенный под бронзу, бюст самой владелицы. Он изображал довольно пожилую женщину, а вернее старуху с резкими чертами лица в гофрированном чепце. Вверху вестибюль украшал балкон-галерея: широкая парадная лестница, обрамленная четырьмя колоннами, вела наверх. В уголке стояли два высоких посоха, украшенных серебряными набалдашниками с гербами. Предназначались они для парадных выездов. По обычаям того времени перед каретой именитого дворянина бежали скороходы с посохами-булавами и расчищали дорогу. Среди стрешневских скороходов выделялся негр Помпее.

При создании музея в усадьбе после Октябрьской революции в одной комнате развесили почти все фамильные портреты, так или иначе имевшие отношение к владельцам. Не равноценные по своим художественным достоинствам, они тем не менее давали полное представление о роде Стрешневых, о времени, в котором они жили. По описи 1805 г., число картин достигало 328, в том числе царских портретов и изображений Глебовых и Стрешневых — 76. Среди них выделялись портреты, написанные Яном (Иваном) Лигоцким, художником «польской нации». Пять лет он обучался у знаменитого К. Легрена, у которого освоил не только рисунок и живопись, но и научился «подволочному письму» (т.е. умению расписывать потолочные плафоны), декорировать интерьеры, писать образа. Аттестовали И. Лигоцкого видные петербургские художники елизаветинской эпохи — Каравакк и Перезинотти. Последний свидетельствовал, «что Яган Лигоцкий, который у мастера Карла Легрена в живописной науке обучался орнаментам, фигурам и прочему, достоинство имеет в службе её императорского величества быть». С середины 1760-х годов Лигоцкий специализируется на портретной живописи, и среди его работ можно было увидеть облик хозяев Покровского и их родственников. Среди них портрет 1776 г. киевского генерал-губернатора П.И. Стрешнева, отца Елизаветы Петровны. С холста смотрит на нас пожилой, с обрюзгшим лицом, но с удивительно живыми черными глазами мужчина, уверенный в себе. А рядом портрет жены, молодой женщины, с высоко взбитой причёской, принявшей ещё при жизни мужа постриг, посвятившей себя Богу, возможно, из-за смерти почти всех своих детей. Рядом висел портрет девушки в наряде цветочницы. Это запечатленная в нежном возрасте Лиза, в будущем Елизавета Петровна.

Портретную украшали стулья, обитые материей с нашитыми гербами, зеркала в резных золоченых рамах, орнаменты на стенах.

Из портретной можно было попасть в столовую, оформленную в античном вкусе. Потолок был украшен плафоном, на котором в орнаментальном окружении изображены две колесницы, управляемые женскими фигурами с факелами в руках. Медальон в центре плафона представлял профили знаменитых древнегреческих живописцев Апеллеса и Зевскиса. Картины на стенах столовой изображали пейзажи, батальные сцены, руины и т.д. Комнату украшали фарфоровые сервизы, чайные и столовые, бронзовые скульптурные миниатюры. С мебелью из орехового дерева хорошо сочетался короткий комнатный рояль «Оффенберг». Большой интерес представлял буфет XVIII в. с раздвижными дверцами.

Вторая дверь из «портретной» вела в большой белый зал. Украшенный белыми колоннами коринфского ордера, он был построен в виде восьмиугольника, вписанного в продолговатую комнату. Английская мебель украшала белый зал — лёгкие кресла со стрельчатыми прорезями в спинках, два ломберных стола, привлекали внимание два столика-«бобика» (т.е. выполненные в виде бобов), украшенные маркетри — мозаичными картинами с видом приморских городов. К потолку была подвешена бронзовая люстра с хрустальными подвесками.

Интересны были в белом зале и в соседней синей гостиной наборные полы, выложенные разноцветными кусочками дерева, и хорошо гармонирующими с мебелью маркетри. Синяя гостиная получила своё название из-за цвета стен, напоминающих цвет бумаги, в которую заворачивали сахарные головы. Паркет в этой комнате расходился кругами от центральной розетки. Восемь коринфских колонн образовывали внутреннюю ротонду. Стены были украшены панно, на спинках стульев и диванов красовались копии античных барельефов. Освещал комнату фонарь, подвешенный на цепях. Пожалуй, эта комната была самой строгой по стилю.

Из белого зала можно было попасть в библиотеку, где в высоких книжных шкафах хранились книги XVIII в. и семейный архив Стрешневых, представлявший немалый интерес для исследователей быта и социально-экономической жизни в подмосковной усадьбе XVIII- XIX вв.

От библиотеки начинался целый ряд «покойных» комнат, выходивших окнами в сад. Среди них — кабинет, украшенный мебелью екатерининской эпохи: кресла, обитые цветной материей, столики-консоли с тончайшей резьбой, расписанные палевыми тонами, ломберный стол со столешницей, набранной из кусочков разноцветного дерева и изображающей средневековый замок со рвом и подъёмным мостом. С мебелью хорошо сочеталась ампирная люстра.

Через небольшую уборную можно было попасть в «парадную» спальню, разделенную арками на две части, между которыми выделялись фальшивые (нарисованные) двери. Спальню заполняла мебель павловского времени — столик со скошенными уголками и сфинксом на нижней полке, кресла с высокими спинками. Среди портретов, украшавших комнату, выделялся портрет М.И. Матюшкиной работы Ф.С. Рокотова. На картине, которую датировали 1780-ми годами, была изображена женщина средних лет в белом платье, обшитом кружевами по вырезу и закрытом, по моде, лёгким прозрачным газом.

Рядом располагался второй кабинет, обставленный мебелью александровской эпохи (стиля «жакоб») — кресла, столы, бюро. Украшали комнату английские часы в футляре. В углу кабинета, в особой стойке, находились длинные чубуки и трости. На стенах висели французские и английские цветные гравюры, а освещала комнату люстра, подвешенная к потолку цепями; на её обруче были укреплены рожки для свечей в виде кариатид. В этом кабинете можно было отметить вставленный в раму рисунок женской головки. Примечателен он тем, что выполнила его уже упоминавшаяся Наталья Стрешнева (в замужестве Бреверн), внучка Елизаветы Петровны. Рядом висел портрет её отца — гусара, погибшего в наполеоновское нашествие.

Смежная с кабинетом спальня была обставлена мягкой стёганой мебелью, стены и потолок затягивала материя с кружевной отделкой.

Приусадебный парк состоял из двух частей: регулярной — французской, и пейзажной — английской. Формировался он в основном в XIX в. Долгие годы здесь сводили лиственные породы деревьев и культивировали хвойные — сосну, ель, лиственницу. В «Памятной книге для посадки разных растений в селе Покровском» можно было прочитать: «Везде вынимать лиственные деревья около главного дому, не давать вырастать дичкам, чтобы был характер культуры хвойной». Когда-то регулярная часть парка, его партеры, аллеи, куртины были украшены скульптурой, представлявшей собой, по большей части, ремесленные поделки. Но стояли здесь и мраморные статуи работы Антонио Биболотти, выполненные специально для Покровского в Италии.

Извилистые тропинки через английский парк приводили к крутому обрывистому берегу речки Химки, на котором красовался небольшой, словно игрушечный, домик — «Елизаветино». Легенда гласит, что его выстроил в качестве подарка жене Ф.И. Глебов. Двухэтажный, с небольшими комнатами, он соединялся колоннами с маленькими флигельками, образуя уютный дворик. К сожалению, обнаружить имени архитектора не удалось, но безукоризненный вкус и высокая художественность исполнения, несомненно, говорят о его большом таланте. Прекрасный вид открывался с балкона-террасы на долину Химки.

Покровское представляло собой родовое гнездо, но все усилия поддержать мужскую линию рода оказались тщетными. После смерти Елизаветы Петровны одна из её внучек вышла замуж за купца Томашевского, после чего её имя перестали упоминать в семье. Вторая, Наталья, стала женой генерала В.Ф. Бреверна. Имение же перешло к внуку Елизаветы Петровны — гвардии полковнику Евграфу Петровичу Глебову-Стрешиеву, за которым оно числилось в 1852 г. Тогда в Покровском значилось 10 дворов, где проживало 40 душ мужского и 42 женского пола, церковь и господский дом с 10 дворовыми людьми. Но Евграф Петрович умер без мужского потомства, и в 1864 г. его младший брат Фёдор Петрович, не имевший детей, подал ходатайство о передаче своей фамилии зятю Евграфа Петровича. Государственный совет разрешил полковнику Ф.П. Глебову-Стрешневу передать свою фамилию ротмистру Кавалергардского полка князю Михаилу Шаховскому и впредь именоваться Шаховским-Глебовым-Стрешневым. Тройную фамилию в дальнейшем мог наследовать только старший в роде.

Его жена, последняя хозяйка Покровского, очень богатая женщина, миллионерша, чьё имя не сходило со страниц светской хроники (владелица знаменитой виллы Демидовых Сан-Донато, собственной яхты стоимостью свыше миллиона рублей для прогулок по Средиземному морю, личного вагона для поездок в Италию) и которая много занималась делами благотворительности — это и Дамский попечительский о тюрьмах комитет, и Московский совет детских приютов, и приют имени князя В.А. Долгорукова (бывшего губернатора Москвы), и Александровское убежище для увечных воинов. Для Московского общества вакационных колоний, возглавлявшегося ею, она передала две свои дачи близ Иванькова. Во время русско-японской войны 1904—1905 гг. она предоставила свою усадьбу под лазарет для раненых на 25 человек.

При ней и произошла перестройка усадебного дома, который искусствоведы называют теперь «архитектурным парадоксом». Фантастическое смешение всех мыслимых и немыслимых стилей и бутафорской архитектуры вместилось в нём. Дом был украшен высокими кирпичными башнями в романском стиле, русскими теремками, а деревянное завершение дома расписали под кирпич. Но на расстоянии он производит цельное впечатление и похож на древний замок, особенно когда на кирпичных стенах играют свет и тени. Перестройка усадебного дома осуществлялась по проекту академика архитектуры А.И. Резанова. Усадьба обносится кирпичной стеной с башнями.

Большие любители искусства вообще, а сценического в особенности, князь и княгиня Шаховские-Глебовы-Стрешневы почти одновременно строят два театральных помещения — одно в Москве, на (ныне театр им. Маяковского), а другое — в Покровском. Театр в усадьбе существенно отличался от обычных летних подмосковных театров. Добротный корпус театра, пристроенный к основному дому, был небольшим, но уютным. В него можно было попасть и из дворца. Обширная передняя и две круглые лестницы, по которым публика поднималась в зал, представляли эффектный вход в театр. Впечатление усиливалось от роскошных готических окон с разноцветными стёклами, дающих преломляющийся свет. Зал состоял из партера и небольшой ложи посредине правой стены, которую занимали хозяева со своими гостями. Из ложи шёл прямой ход во внутренние комнаты. Небольшая сцена вполне удовлетворяла тем спектаклям, что ставились здесь. Зал освещался свечами, а в особо торжественных случаях включали электричество. Управлял труппой и театром провинциальный актер Долинский. Представления шли раз в неделю, по воскресеньям. Владельцы предоставляли всем дачникам, жившим в Покровском, право посещать театр, а княгиня принимала непосредственное участие в спектаклях.

Главный дом стоял на окраине соснового парка. В его зелени утопали дачи Покровского-Стрешнева. Ещё Елизавета Петровна, не лишённая коммерческой жилки, выгодно использовала свою подмосковную, тем более что красивая и здоровая местность издавна привлекала москвичей. Уже в начале XIX в. здесь сдавались «домики для летнего жилья, со всякою к ним принадлежностию». В 1807 г. в Елизаветине жил именитый дачник — Николай Михайлович Карамзин, который работал здесь над «Историей государства Российского». Связано Покровское и с именем Л.Н. Толстого. 25 мая 1856 г. Лев Николаевич вместе с К.А. Иславиным («Костенькой») едет в Покровское-Стрешнево к его сестре Любови Александровне Берс, у которой было три дочери: вторая из них — Софья Андреевна стала впоследствии женой писателя. А в то время ей исполнилось всего лишь 12 лет. Со своей квартиры в Москве, на углу и , Толстой почти ежедневно ходил к Берсам в Покровское и обратно.

Дачи в Покровском всегда считались фешенебельными и были очень дороги. Снимать их могли только люди с высоким достатком. Чтобы оградить их от прочего люда, все дороги, ведущие в имение, были перегорожены шлагбаумами и выставлены сторожа. Дорога в соседнее Никольское также была перегорожена и из-за этого Никольские крестьяне почти 10 лет судились с владельцами, в итоге всё же выиграв тяжбу.

К середине 1880-х годов Покровское начинает увеличиваться в размерах — здесь уже 15 дворов, в которых жили 263 человека, две лавки, 22 дачи, причём не только господские, но и крестьянские. Открытие в 1901 г. Московско-Виндавской дороги не только оживило дачную жизнь в Покровском-Стрешневе, но и способствовало возникновению и развитию дачного посёлка, выросшего буквально за 3—4 года. Уже в 1908 г. на железнодорожной платформе было построено каменное станционное здание оригинальной архитектуры по проекту архитектора Бржозовского.

Покровское-Стрешнево пользовалось успехом не только у постоянных дачников, но и у временных отдыхающих. Летом 1908 г. сюда пустили автобус до Петровского парка, причём пассажиров оказалось так много, что, как писали газеты, «среди них происходят иногда споры об очереди, потребовавшие даже вмешательства полиции». Цену определили в 30 копеек, а в праздничные дни — 40 копеек. В тот год меблированные дачи-особняки, со всеми удобствами, отдавались от 100 до 2000 рублей за сезон.

После революции в Покровском-Стрешневе была устроена трудовая детская колония Наркомата путей сообщения. Воспитание детей трудом находилось в соответствии со старыми традициями. Дети занимались подсобным хозяйством — разводили свиней, кроликов, птицу, работали на огороде, разбили фруктовый сад. Постепенно здесь образовался целый детский городок, с 1923 г. носивший имя М.И. Калинина, куда входили санаторий на 70 детей, коммуна из 35 человек, детский сад на 35 малышей. К ним присоединялись детские учреждения других ведомств. К лету 1923 г., времени расцвета городка, в нём насчитывалось 26 детских домов, 2 детских сада, 2 детские колонии, отряд юных пионеров. В детском городке из примерно сотни зданий жили 1509 детей и 334 взрослых.

В 1925 г. в главном усадебном доме была осуществлена попытка устроить музей искусства общего типа, подобный музею в Архангельском. Но просуществовал он недолго. Постепенно его здание стало использоваться под жилье. В 1928 г. музей был закрыт и по сути разорён. Часть обстановки удалось спасти. Дворец вскоре оказался полностью заселённым. Но в 1933 г. он приглянулся «Аэрофлоту», и здесь был создан дом отдыха для лётчиков. В 1970-е годы в усадьбе расположился НИИ гражданской авиации, а позднее её отдали под дом приёмов Министерства гражданской авиации. С 1949 г. Покровское-Стрешнево оказывается в черте Москвы, а с начала 1970-х годов становится массовой жилищной застройки.

Иваньково

С историей Покровского-Стрешнева и именами некоторых его владельцев тесно связана и судьба деревни Иваньково, располагавшейся на правом берегу речки Химки. Писцовая книга 1584 г. сообщает: «За Елизарьем за Ивановым сыном Благово в вотчине, что преж сего за Степаном да за Фёдором за Тушиными купли:… деревня Оносьино на усть речки Хинки, пашни паханые середней земли 6 четьи, да перелогу 4 четьи в поле, а в дву потомуж, сена 100 копен, лесу дровяного 4 десятины».

В Смутное время эти места были сильно опустошены, и в 1623 г. это уже «пустошь, что была деревня Оносина на речке на Химке», которой владел думный дьяк Иван Тарасьевич Грамотин.

Видный чиновник первой половины XVII в., он в начале своей карьеры писался как Иван Курбатов — по прозвищу своего отца, также дьяка, Тараса Курбата Григорьевича Грамотина. Первые сведения о нём относятся к концу XVI в., когда в 1595 г. он ездил с посольством М. Вельяминова к римскому цесарю, а через четыре года с послом А. Власьевым опять побывал у него. С началом Смутного времени он служил в различных приказах. В 1604 г. он перешёл на сторону Лжедмитрия I, был пожалован в думные дьяки и в 1606 г. вёл переговоры с поляками. Служил Грамотин и Василию Шуйскому, но, изменив ему, перебежал в Тушино, к Лжедмитрию П. Оттуда он ездил в Троицкий монастырь, уговаривая монахов сдаться осаждавшим обитель врагам. В 1610 г. он был направлен послом к польскому королю Сигизмунду, который возвёл Грамотина в думные дьяки и назначил в Посольский и Поместный приказы, таким образом выделяя его среди остальных изменников, за то, что Иван Грамотин начал служить ему «прежде всех». Кроме должностей его награждают и поместьями. Во время оккупации Москвы поляками Грамотин был едва ли не самым усердным пособником интервентов. О нём и ему подобных в «Новой повести о православном Российском царстве» говорилось: «…супостаты наши, которые ныне у нас, — заодно с нашими изменниками-единоверцами, новыми богоотступниками и кровопролителями, и веры христианской разорителями, родственниками сатанинскими, собратьями Иуды, предателя Христа, с нашими начальниками и с иными их прислужниками, пособниками и единомышленниками, которые недостойны по своим злым делам истинным именем своим именоваться (называть их следует — душепагубные волки)».

Польский наместник в Москве Гонсевский формально проводил совещания с Боярской думой, а фактически сажал рядом с собой Грамотина, Салтыкова, Мосальского, Андронова, и обиженные бояре не раз упрекали Гоисевского: «А нам и не слыхать, что ты со своими советниками говоришь». Историк Дм. Баитыш-Каменский говорил о Грамотные, что это был «муж государственный, царедворец ловкий, пронырливый, обесславивший имя своё гнусною изменою и постыдным себялюбием».

В 1612 г. Грамотин участвовал в посольстве московских бояр, просивших на царство королевича Владислава. Потом он вернулся на Русь, уговаривая московских начальников подчиниться Владиславу. И хотя в грамоте об избрании Михаила Фёдоровича на царство о нём говорится как об изменнике, тем не менее ему, появившемуся в Москве в начале 1618 г., довольно быстро удалось реабилитироваться, получив назначение в Новгородскую четь, а затем и думное дьячество. Большую роль в этом сыграла его дружба с патриархом Филаретом, отцом нового царя, возникшая во время их совместного пребывания в Польше. Да и сам дьяк был не промах: умел блеснуть красноречием, владел доверием государя. В 1626 г. он присутствовал на свадьбе Михаила Фёдоровича и Евдокии Стрешневой и в числе бояр шёл за поезжанами перед государем. И всё же зимой этого же года за самовольство и непослушание, по настоянию патриарха, его сослали в Алатырь. Лишь в 1634 г. после смерти Филарета царь Михаил Фёдорович возвратил его в Москву и приблизил к себе, жалуя Грамотина печатником, т.е. хранителем государственной печати, с повелением писаться с «вичем», т.е. Иваном Тарасьевичем.

Дьяк был весьма корыстолюбив. Так, в 1607 г., пользуясь своим положением, он взял себе лучшие дворцовые сёла в поместье, находясь во Пскове, грабил окрестные селения, мучил, как говорит летопись, «многих христиан», пытал их и «на мзде великой отпущаеши».

Грамотин скончался 23 сентября 1638 г., приняв перед кончиной по обычаю того времени постриг (в иночестве — Иоиль) и указав своими душеприказчиками боярина князя И.Б. Черкасского и окольничего В.И. Стрешнева, хотя во вкладной книге Троице-Сергиева монастыря, куда дьяк делал богатые вклады и где похоронен, указаны Другие лица.

Умер дьяк бездетным, оставив после себя огромное состояние, в оценке которого разошлись, вполне возможно, не без умысла, душеприказчики. Во всяком случае, в отписке боярина Ф.И. Шереметева на имя царя сказано: «…А про Ивановы животы Грамотина Данила да Илья Милославские да Иван Опухтин нам сказали, что прикащики де у Ивановой души Грамотина твой государев боярин князь Иван Борисович Черкасский да окольничий Василий Иванович Стрешнев, а денег де после Ивана осталось тысячи с три, опроче рухляди; а дьяк Дмитрий Карпов нам сказал, что после Ивана осталось денег 5000 рублей, опроче же рухляди, а сказывал ему, Дмитрию, про те деньги.

Иван Азеев сын Опухтин, и он, Дмитрий, те деньги видел; и из тех денег вынято 500 рублей, как Ивана не стало, а вынимал те деньги Иван же Азеев сын Опухтин, а приказал де Иван Грамотин прикащикам теми деньгами душу свою строить, на три года давать сорокоусты на сорок храмов, да нищих кормить три ж года». И хотя дьяк жил далеко не безгрешным, деньги его пошли на благое дело. Государь Михаил Фёдорович «сей отписки слушав, указал… полоняником деньги по указу и что даёт патриарх и митрополиты и московские ближние монастыри, из Ивановых животов Грамотина, и то послать, чтоб невольников окупить».

После смерти Ивана Тарасьевича деревня, получившая новое название по имени дьяка, переходит к Стрешневым, и в дальнейшем вся её история связана с Покровским-Стрешневым. Переписная книга 1678 г. сообщает, что за боярином Родионом Матвеевичем Стрешневым, кроме Покровского, значилась и «деревня Оносьина, а Блаженки Ивановское тож, на речке на Хинке, что было допреж сего за Иваном Грамотиным, а в ней на мельничных двух дворах деловых людей 20 человек, крестьянских 5 дворов, людей в них 12 человек, и бобыльских 2 двора, людей в них 6 человек».

До середины XIX в. Иваньково развивается как бы в тени Покровского-Стрешнева. По данным справочника К. Нистрема, в деревне, принадлежавшей гвардии полковнику Евграфу Петровичу Глебову-Стрешневу, значилось 8 дворов, где проживали 43 души мужского пола и 44 женского. После реформ 1860-х годов сюда потянулись новоявленные купцы, вчерашние крестьяне. Устроил бумагопрядильную фабрику и купец 2-й гильдии Иван Никандрович Сувиров, рядом разместил красильное заведение местный иваньковский житель, также записавшийся в купеческое звание, Александр Дорофеевич Дорофеев, который до открытия в 1871 г. собственной фабрики почти 8 лет работал у Сувирова.

Арендовав у княгини Шаховской-Глебовой-Стрешневой около двух десятин земли, он поставил на берегу Химки 11 небольших зданий. На его фабрике производились крашение и отделка бумажных тканей. Красили около 90 кусков в день. Цвета были простые — дикий (так тогда называли серый) и чёрный. Число рабочих редко превышало полсотни, причём они в основном были крестьянами соседних губерний и небольшая часть из Рузского уезда Московской губернии. Местных не было вовсе. Работали только днём, по 14 часов. Условия работы были тяжелейшими: в сушилке температура не опускалась ниже 50° в красильне пар был настолько плотен, что с трудом можно было разглядеть фигуру в метре от себя. Среди работников не редкостью были малолетние ребята, работавшие в основном на колотильной работе, под токмаками, с помощью которых расколачивали и прессовали сложенный куском товар. Токмаки представляли собой длинные железные брусья, весом по 9 пудов каждый, которые поднимались и опускались с помощью привода и при этом всей своей тяжестью ударяли в подставленную под них медную доску, на которую перед ударом клали плашмя кусок ткани. После удара, когда токмак вновь поднимался, товар быстро вытаскивался, повёртывался и вновь подставлялся под удар. Мальчики сидели на полу, каждый перед своим токмаком, которых насчитывалось 10—15 и более на каждой колотильной машине. Техника безопасности была не в почёте у Дорофеева, как, впрочем, и у большинства тогдашних промышленников.

А.Д. Дорофеев, скончавшийся в 1895 г., завещал всё своё небольшое состояние на благотворительные дела. 8000 рублей предназначались «на учреждение» четырёх кроватей в Александровском приюте для неизлечимо больных и калек всех сословий комитета «Христианская помощь». Деньги же, вырученные от продажи имущества, он завещал внести в городскую управу для выдачи с них процентов бедным перед Пасхой и Рождеством.

Рядом с красильней, ниже по течению, на месте бывшей суконной фабрики И.Н. Сувирова, переведенной в Братцево, в августе 1880 г. возникло гвоздильное заведение Варфоломея Петровича Маттара, французского подданного. Заводик выпускал проволочные гвозди и решётки, ручные прессы, диванные пружины, для которых использовали старую телефонную проволоку. Отсутствие вентиляции, металлическая и древесная пыль в мастерских сильно подрывали здоровье рабочих, хотя заработок у Маттара был в несколько раз выше, чем у русских предпринимателей. Владелец даже проявлял некоторую заботу об охране труда — все приводы, шестерни были закрыты или недоступны. Рабочий день был немного короче — 11 часов.

Владелица Покровского и Иванькова княгиня Е.Ф. Шаховская-Глебова-Стрешнева, как и многие дамы высшего света, занималась благотворительностью. В частности, она принимала активное участие в работе Московского общества вакационных колоний и была выбрана его пожизненной председательницей. Для летнего лагеря общества она предоставила дачи в своём имении. 30 мая 1884 г. состоялось торжественное открытие лагеря. Общество существовало на благотворительные пожертвования, которые, правда, были немногочисленны. Весь лагерь размещался в двух небольших дачах, которые стояли на пригорке в большом тенистом саду. Наибольшего расцвета Общество достигло перед Первой мировой войной.

Приезжали сюда в основном воспитанницы женских гимназий в возрасте от 9 до 18 лет. Как правило, это были дети несостоятельных родителей, нуждающиеся в лечении. Два месяца жизни в сосновом бору, под присмотром доктора Я.И. Зенькина, работавшего в колонии с 1892 г., усиленное питание давали свои плоды и поправляли здоровье детей. В последние предвоенные годы колонией руководила К. С. Буянова, которая в бытность свою гимназисткой 6 лет провела в ней и, естественно, знала всё, что необходимо воспитанницам, не со стороны.

Прославилось же Иваньково наряду с Покровским как дачная местность. Московский краевед С. Любецкий отметил его в своих заметках: «…прекрасное по своей гористой местности и удобству селение Иваньково: там летом во множестве обитают московские переселенцы». Пожалуй, не было в округе ни одного селения, которое пользовалось бы такой популярностью. Красивая местность приглянулась и сотрудникам московского Художественного театра. Одним из первых здесь обосновался Виктор Андреевич Симов (1858—1935), талантливый художник-декоратор, который в истории московского Художественного театра занимает достойное место. Благодаря его новаторским работам, быть может, и был создан МХТовский стиль. На северной окраине деревни он выстроил дачу-мастерскую, где было «всё оригинально, удобно и хоть вычурно, но талантливо. Внутренность вроде парохода. Чисто, так как всё из дерева и съемных подушек. Вместо занавесок на террасе — паруса. Фонтан ударяет по колокольчикам и издаёт созвучия». Дачу свою он назвал «Чайка». В советское время она была национализирована и в ней был устроен правительственный дом отдыха.

Неподалёку поселился ведущий актёр театра Василий Васильевич Лужский. На своей даче он развёл великолепный сад, в котором выращивал удивительные розы, выводил новые сорта сирени. Сохранилась в деревне разоренная в конце 1920-х годов цельнокирпичная часовенка, построенная в начале XX в. архитектором В. Бориным в виде «каплицы» с затейливыми колонками, узорными арками.

После революции дачи-особняки были конфискованы: в них разместились санатории и дома отдыха для партийных и советских работников. В 1920 г. здесь побывал В.И. Ленин, навещая детей И. Арманд.

Промышленный бум 1930-х годов не обошёл и Иваньково. В 1931 г. здесь открылась фабрика детских педагогических игрушек и термометров. Она дала работу почти 350 человек. Но недостаток в жилье (не хватало даже бараков), низкая зарплата приводили к огромной текучести кадров. Так, в 1934 г. на фабрику было принято 206 человек, а уволилось 237. С началом строительства канала Москва-Волга часть фабричной территории занял лагерь системы «Дмитровлага», в котором содержались заключённые, строившие канал. Его русло прошло по землям Иванькова, а речку Химку перегородила плотина, образовавшая Химкинское водохранилище. Позднее деревня вошла в состав столицы, а её название сохранилось в наименованиях улицы, проезда и

Когда проезжаешь по Волоколамскому шоссе в сторону области, всегда обращаешь внимание на необычный комплекс зданий справа перед водоканалом. Кажется, что за краснокирпичной стеной находится прекрасная дворянская усадьба. Правда, вид со стороны шоссе не похож на привычный облик старинной русской усадьбы, скорее какой-то русско-готический стиль. Это Покровское-Стрешнево — бывшая подмосковная дворянская усадьба с парком. Усадьба включает господский дом в стиле классицизма, вотчинный храм XVII века и постройки в псевдорусском стиле.

1. Храм Покрова Пресвятой Богородицы был построен в 1629 году. По названию церкви позже стала именоваться и усадьба Покровское. Она принадлежала знатной семье Стрешневых, которые являлись родственниками династии Романовых. Евдокия Стрешнева была супругой царя Михаила Фёдоровича Романова, матерью Алексея Михайловича Тишайшего. С этого времени усадьбу стали называть Покровское-Стрешнево.

Вид на стену и церковь со стороны Волоколамского шоссе

2. Последняя информации о состоянии усадьбы сообщала о том, что Высшая школа экономики отказалась от дворянской усадьбы в парке Покровское-Стрешнево. Напомню, что в конце 2012 года усадьба была переведена на баланс ВШЭ. Реставрационные работы по восстановлению памятника архитектуры так и не начались, здание разрушалось, доступ посетителям был запрещён. Может быть, теперь после изъятия усадьбы в государственную казну в ней начнутся реставрационные работы, после которых дворянскую усадьбу откроют для посещения.

3. Вот мы и решили посмотреть, в каком состоянии находится усадьба сейчас.

4. В Москве ведь осталось не так уж много памятников федерального значения, при этом их число неуклонно уменьшается. Пока печальна судьба и усадьбы Покровское-Стрешнево. Памятник находится под охраной государства, но состояние усадьбы с каждым годом все хуже.

5. Открыты оказались только ворота к храму…

6. Церковь охраняется государством как памятник архитектуры и является составной частью комплекса усадьбы Покровское-Стрешнево. Она была построена в начале XVII века дьяком М.Ф. Даниловым. В 1750 году владелец усадьбы П.И. Стрешнев организовал перестройку церкви, в результате чего она приобрела черты стиля барокко. Тем не менее, плановая конфигурация здания осталась прежней. Примерно через десять лет была достроена трёхъярусная колокольня. После этого церковь практически не меняла внешний вид до конца XIX века, только в 1894 году церковь была расширена.

Вид на храм со стороны Южного предела

7. Отличительной особенностью храма являлось отсутствие на восточном фасаде алтарного выступа.

8. Мозаичные фрески Святителя Николая Чудотворца (слева) и Святых Апостолов Петра и Павла (справа) выполнены мастерами из Беларуси в 2006 году.

Мозаичная фреска Пресвятой Богородицы на западном фасаде

9. Несмотря на неоднократные перестройки, церковь Покрова Пресвятой Богородицы представляет значительную историко-архитектурную ценность как один из немногочисленных в Москве и ее ближайших окрестностях примеров вотчинного храма первой трети XVII века, обладающего нетрадиционным композиционным решением.

10. На территории храма всё готово к Пасхе.

11. На усадебный дом можно посмотреть только через главные ворота или со стороны парка. Доступ на территорию охраняется несговорчивым сторожем, и кроме того, там начались какие-то подготовительные работы. Пришлось довольствоваться внешним осмотром.

12. В начале XIX века усадьба получила новое наименование: Глебово-Стрешнево, либо Покровское-Глебово. Это связано с двойной фамилией новой владелицы усадьбы Елизаветы Стрешневой-Глебовой. Последней владелицей усадьбы оказалась Евгения Фёдоровна Шаховская-Глебова-Стрешнева. Она и задумала превратить родовую усадьбу в некое подобие средневекового замка. В 1880 году по проекту приглашенных ею архитекторов А.И. Резанова и К.В. Терского здесь был построен оригинальный ансамбль барских служб, спланированный в виде подковы. С торцевых сторон господского дома пристроили флигеля, некоторые из них в виде стилизованных замковых башенок, сделали надстройку над старым домом в форме зубчатой деревянной башни, раскрашенной под кирпич.

13. Вот и получается, что усадебный дом со временем значительно менял свой внешний облик в зависимости от вкуса и предпочтений хозяев.

Усадьба Покровское-Стрешнево. 1766 г. Фасад главного дома. Фото из книги: Н.Я. Тихомиров/ Архитектура подмосковных усадеб, М.-Гос. Изд. литературы по строительству и архитектуре.

Фасад дома на открытке 1920-х годов. Фото http://oiru.archeologia.ru/history25.htm

15. Но если мысленно откинуть поздние пристройки и надстройки, то увидим ещё сохранившиеся черты обычного двухэтажного "барского" дома под Москвой, конца XVIII — начала XIX в.

Фото из интернета

16. В 1889 -1890 годах по проекту архитекторов Ф. Н. Кольбе и А. П. Попова вокруг усадьбы была возведена мощная каменная ограда с башнями из красного кирпича в псевдорусском стиле.

17. В послереволюционный период усадьба вместе с дачами перешла в государственную собственность и была превращена в санаторий ЦК, а затем перешла в ведение дома отдыха текстильщиков. В 1925 году на территории усадьбы организовали музей, который вскоре был разорён и полностью разрушен. В 1933 году в усадьбе был устроен дом отдыха военных летчиков, в военное время здесь был госпиталь, с 1970 года находился НИИ гражданской авиации.

18. В 80-е годы, когда усадьба принадлежала Аэрофлоту начались реставрационные работы и усадьбе был возвращен первоначальный вид начала XIX века. Были отреставрированы угловая башня ограды и дугообразная часть стены с парадными воротами. Весной 1992 года во дворце произошёл пожар, уничтоживший мансардный этаж и серьёзно повредивший парадные залы второго этажа. Началось восстановление дворца, уже в середине 90-х объем главного дома был восстановлен и начаты внутренние отделочные работы, но были прерваны. С тех пор дворец фактически заброшен. В 2003 году компания "Аэрофлот" продала дворец в частные руки, в 2012 году по суду он был возвращен государству и передан в оперативное управление Высшей школе экономики.

19. Более-менее подробно удалось отснять парковый фасад дома.

20. Этот фасад имеет неглубокий прямой балкон с колоннами (лоджия) и украшения на стенах и у окон.

33. А теперь усадьба снова в руках государства…

34. За воротами старинной усадьбы — городской пейзаж XXI века.

35. Довольно большой парк Покровское-Стрешнево заслуживает, конечно, более продолжительной прогулки.

36. У путепровода Волоколамского шоссе над железнодорожными путями расположена платформа и станция Покровское-Стрешнево. В 1901 году была проведена Московско-Виндавская (ныне Рижская) железная дорога, и перед усадьбой была открыта железнодорожная платформа.

37. В 1908 году архитектором Бржозовским — автором проекта Московско-Виндавской железной дороги, было построено здание вокзала с деревянным пассажирским павильоном, выполненное в стиле северный модерн. Каменное здание вокзала сохранилось на склоне со стороны Красногорских проездов, а деревянный павильон разрушился от ветхости в конце 1980-х годов.

38. Вот так эти постройки выглядели в самом начале. Будет ли Возрождение?

Здание вокзала станции Покровское-Стрешнево. Начало XX века. Фото http://oldmos.ru/photo/view/22871

Трудно понять, как в мегаполисе, в окружении скоростных автострад и многоэтажек, сохранился такой большой лесной массив. По сенью вековых деревьев стрекочут белки, плещутся дикие утки. Побродив по тропинкам, можно выйти к ветшающим старинным зданиям. Мы с вами – в усадьбе Покровское-Стрешнево в Москве.

Дворянское гнездо

Когда-то местность эту называли Подъёлками. Она была ничем особо не примечательна, как и череда её владельцев – неудачливый дипломат, воевода, дьяк… Восемь крестьянских дворов, церквушка, по имени которой позднее назвали сельцо. И кто знает, как бы повернулась его судьба, если бы в 1664 году Покровское не купил Родион Михайлович Стрешнев.

Звезда Родиона засияла после того, как его родственницу взял в жёны первый царь из династии Романовых. Деловитый и энергичный, Стрешнев ревностно послужил четырём царям, которые сменялись на престоле. Он выполнял ответственные миссии, дипломатические и военные, стал боярином, его одаривали золотом и мехами. На исходе карьеры он стал воспитателем царевича, а затем и малолетнего царя Петра, будущего грозного российского императора.

Стрешнев выстроил в Покровском господский двор, у реки вырыли пруды, где занялись разведением рыбы. 250 лет владели потомки боярина усадьбой, которая стала зваться Покровское-Стрешнево.

При генерал-аншефе Петре Стрешневе здесь вырос роскошный каменный дом с картинной галереей (см. фото). Дочь генерала сделала дом трёхэтажным, собрала богатую библиотеку, купила телескоп. В усадьбе появились оранжереи, зоопарк. Над высоким обрывом, в окружении леса, вырос изящный домик, где однажды чаёвничала с хозяйкой сама Екатерина II.

Фото усадьбы Покровское-Стрешнево и окрестностей

Позднее рядом с усадьбой возник элитный дачный посёлок. Тут в доме придворного врача бывал Лев Толстой, дочь врача стала его женой. Тем временем, хозяйкой усадьбы стала княгиня Шаховская. При ней усадьба превратилась в подобие рыцарского замка. К господскому дому пристроили башни, окружили красной кирпичной оградой на манер кремлёвской. На железной дороге у усадьбы появилась станция Шаховская. Очень удобно: у княгини и её супруга-генерала был собственный салон-вагон для путешествий «на юга». А также вилла и яхта на Средиземном море, усадьба в столице на Большой Никитской и много чего ещё.

Потом в Покровское-Стрешнево пришли её новые владельцы. У них не было пышных титулов, фамильных состояний. Усадьбу скромно называли «санаторием ЦК». Началась, как говорится, совсем другая история…

Из прошлого – в настоящее

Усадьбу и парк объявили заповедной зоной столицы. Начали было реконструкцию некоторых сооружений. Перспективы её пока туманны, но и в нынешнем виде заброшенная усадьба Покровское-Стрешнево впечатляет: лестницы, балкон, колонны и барельефы на фасаде, фигурные стены башен и ограда замка, стройная Покровская церковь. Внутри здания – резные двери, фамильные гербы, камины, круглая гостиная.

Экстерьер здания сохранил свой облик, что нельзя сказать об интерьере:

Как попасть в усадьбу Покровское-Стрешнево? Проще всего – на метро. А уж от станций «Войковская», «Сокол», «Щукинская» и «Тушинская» к парку недолго пройти пешком.

В будние дни здесь малолюдно. Тем более что парк огромен – почти 240 га. Побродив тут, можно вдохнуть смолистый воздух тайги – в парке растут ель и сосна, кедр и лиственница. Вы не поверите – на реке построили свою плотину… бобры. Скорей всего, единственную в Москве.

В усадьбу и парк «Покровское-Стрешнево» приезжают на пикники, прихватив скейт, бадминтон, ролики. Любители адреналина проводят время у глубокого оврага: съезжают его крутым склонам на велосипедах, зимой – на лыжах и санках.

Близ реки Химки журчит родник, который местные жители называют «Лебедем». Глотните из него кристально чистой воды, поднимите голову. Наверху, у обрыва стоял некогда павильон, в котором пила чай императрица! Быть может, воду для него набирали там же, где пьёте её вы?

Вконтакте

Включает господский дом в стиле классицизма, вотчинный храм XVII века и постройки в псевдорусском стиле.

Ранняя история: «Подъёлки, Покровское тож»

В средние века на месте нынешнего Покровского находилась деревня Подъёлки - её название показывает характер леса, существовавшего в момент основания деревни. Местность, как и соседнее Тушино, с XIV в. принадлежало боярину Родиону Несторовичу и его потомкам - Тушиным, у которых в конце царствования Ивана Грозного была куплена дьяком Е. И. Благово.

неизвестен , Public Domain

К этому времени деревня запустела, о чём свидетельствуют писцовые книги за 1584-1585 годы, в которых нынешнее Покровское-Стрешнево упоминается в первый раз:

За Елизаром за Ивановым сыном Благово в вотчине, что было преж сего за Степаном да за Федором за Тушиными купли: деревня Оносьина <Иваньково> на речке Хинки… Путошь что была деревня Подъёлки… И всего за Елизаром в вотчине 2 деревни живущих да пустошь, а в них двор вотчинников, да двор деловых людей.

В 1608 году в этих краях разбил свой лагерь Лжедмитрий II. Среди его сподвижников был новый владелец пустоши Андрей Фёдорович Палицын. Он вскоре перешел на сторону законных властей, продвинулся по службе, стал воеводой в Муроме и в 1622 году продал Подъёлки дьяку Михаилу Даниловичу Фефилатьеву.

При Данилове на месте пустоши вновь возникла деревня с тем же названием. Уже в 1629 году здесь отмечена каменная

«новоприбылая церковь Покрова Святой Богородицы, да в пределех Чудо архистратига Михаила, да Алексея чудотворца, в вотчине разрядного дьяка Михаила Данилова в селе Покровском - Подъёлки» , так что селение, как видно, с этого момента стало носить двойное название. Переписная книга 1646 года отмечает «за думным дьяком за Михаилом Даниловым сыном Фефилатьевым село Покровское, Подъёлки тож, а в нём церковь Покрова Пресвятой Богородицы каменная, а у церкви во дворе поп Симеон, да келья просвирницы, да 8 дворов крестьянских, людей в них 26 человек» .

Усадьба при первых Стрешневых

После смерти дьяка имением недолгое время владеет Ф. К. Елизаров, который в 1664 году продает Покровское владельцу соседнего Иванькова Родиону Матвеевичу Стрешневу. С этого времени усадьба в течение почти 250 лет принадлежит роду Стрешневых. Этот род считался незнатным до 1626 года, когда на Стрешневой Евдокии женился царь Михаил Фёдорович. От этого брака было 10 детей, в том числе будущий царь Алексей Михайлович.

С тех пор род выдвинулся и занял видное место в придворной иерархии.

Р. М. Стрешнев служил четырём первым царям из династии Романовых и с конца 1670-х гг. был воспитателем («дядькой») царевича Петра Алексеевича (Петра I), принимал участие в венчании его на царство. После покупки Покровского Р. М. Стрешнев село особенно не перестраивал: просто поставил «двор боярский», да несколько хозяйственных служб. В 1678 г. в селе числилось «9 человек кабальных людей, 10 семей работников, в них 30 человек, двор прикащика, двор крестьянской, в нём 7 человек, и двор бобыльской, в нём 3 человека» .

В 1685 году он приказал выкопать в верховьях речки Чернушки (приток Химки, ныне большей частью заключена в трубу) пруды и развести в них рыбу.

После смерти в 1687 Родиона Михайловича имение переходит к его сыну Ивану Родионовичу. При нём в 1704 г. в селе Покровском состояли: двор вотчинников, в нём приказчик и конюх, двор скотный, в нём 4 человека, и 9 дворов крестьянских, в них 34 человека.

Усадьба при П. И. Стрешневе

После смерти Ивана Родионовича (1738) его богатое наследство делится между его сыновьями, и Покровское отходит к генерал-аншефу Петру Ивановичу Стрешневу (ум. 1771). При нём родовая вотчина начинает расширяться и преображаться в духе времени, особенно после Манифеста о вольности дворянства (1762), по опубликовании которого Стрешнев немедленно вышел в отставку.

неизвестен , Public Domain

В 1750-х гг. перестраивается в стиле барокко церковь, к которой пристраивается трапезная; в 1766 году возводится каменный господский дом в стиле елизаветинского барокко с анфиладой 10 парадных комнат и с собранием живописи из более чем 130 картин (включая 25 родовых), впрочем, по отзывам знатоков довольно посредственного качества. К концу века, число картин в собрании перевалило за 300. Это было дворянское гнездо во всем своем великолепии.

Усадьба при Е. П. Глебовой-Стрешневой

Отрадой Петра Ивановича была дочь Елизавета, которую он настолько избаловал в детстве, что вырастил из неё необузданного самодура. Однако, хотя отец и исполнял все прихоти дочери, но воспротивился её желанию выйти замуж за вдовца с ребёнком Федора Ивановича Глебова. Через год после смерти отца Елизавета Стрешнева вышла замуж за Глебова, мотивировав это так: «Я никогда не была в него влюблена, но я поняла, что это единственный человек, над которым я могу властвовать, вместе с тем уважая его» . Когда в 1803 году после смерти двоюродного брата Глебовой, мужская линия фамилии пресеклась, она добилась от Александра I права называться со всем своим потомством Глебовыми-Стрешневыми.

неизвестен , Public Domain

В версте от усадьбы, на берегу Химки, Ф. И. Глебов выстроил в подарок жене изящный двухэтажный ванный домик, названный «Елизаветино». Он отличался удачными пропорциями и изысканной внешней отделкой. Елизаветино было разрушено немецкой бомбой в 1942 г.

Рядом с ванным домиком находился зверинец. По описи 1805 года в нём содержалось оленей - 21, баранов - 13, коз - 9, редких птиц - 109, среди них китайские, персидские гуси, казарки, лебеди.

неизвестен , Public Domain

В 1775 г. Покровское-Стрешнево посетила Екатерина II, бывшая в Москве на торжествах по случаю заключения Кучук-Кайнарджийского мира.

неизвестен , Public Domain

Фёдор Иванович умер в 1799 году. Вместо старого дома в 1803-06 гг. был построен новый трехэтажный, в стиле ампир, к которому примыкал сад с прудами, появилось шесть оранжерей. Елизавета Петровна продолжает усердно хранить семейные портреты и реликвии. Родство Стрешневых с царицей стало родовым культом. В главном господском доме на стенах парадных комнат висели гербы Стрешневых и Глебовых в самом разнообразном исполнении. Правила Елизавета Петровна своей усадьбой властно и деспотично. В обществе слыла женщиной образованной, поэтому в доме была хорошая библиотека, приобретались современные технические новинки типа телескопа и микроскопа. Была хорошо знакома с Н. М. Карамзиным, которому предоставляла Елизаветино для работы над страницами «Истории Государства Российского». В своей книге «Старые усадьбы: Очерки истории русской дворянской культуры» один из самых известных историков искусства начала XX века, барон Н. Н. Врангель пишет о «Покровском-Стрешневе»:

Будто видишь за высоким фасадом в узких окнах, поросших плющом, бледные облики Елизаветы Петровны Глебовой-Стрешневой, её сына Петра, племянницы Лизы Щербатовой, старой-старой крепостной Дарьи Ивановны Репиной, скончавшейся в девяносто восемь лет в ноябре 1905 года. Хороша синяя, «цвета сахарной бумаги», гостиная в большом доме, отделанная a l’antique в помпеянском стиле, с красивой белого дерева мебелью конца XVIII века.

Потом идешь по саду с бесконечными прямыми дорогами, окаймленными столетними деревьями, идешь долго к Ванному домику, вход в который охраняет маленький мраморный Амур. Дом стоит над гигантским обрывом, поросшим густым лесом, который кажется мелким кустарником, уходящим вдаль. Построена эта очаровательная игрушка мужем Елизаветы Петровны Стрешневой как сюрприз жене. Дом полон дивных английских гравюр, хороших старых копий с семейных портретов. И на каждом шагу, в каждой комнате кажется, будто бродят тени тех, кто здесь жил. В красной маленькой гостиной виднеется надпись:

«16 июля 1775 года Императрица Екатерина Великая изволила посетить Елизаветино и кушать чай у владелицы оного Елизаветы Петровны Глебовой-Стрешневой».

Дачная жизнь

В начале XIX века по противоположную от усадьбы сторону дороги из Всехсвятского в Тушино (то есть нынешнего Волоколамского шоссе) появился поселок из 22 элитных дач - «домиков для летнего жилья со всякою к ним принадлежностию». Дачи в Покровском были очень дороги, а на въезде в поселок стоял шлагбаум. В 1807 году здесь жил Н. М. Карамзин, который работал здесь над «Историей Государства Российского». Сюда же в 1856 году на дачу, которую снимало из года в год семейство врача придворного ведомства А. Е. Берса, часто наведывался Л. Н. Толстой. Здесь он впервые встретился с двенадцатилетней дочкой Берсов Сонечкой, которая родилась на этой даче, и через 6 лет знакомства стала его женой. Толстой останавливался в комнате для приезжих на первом этаже, а на втором помещались дети с няней и прислугой. По воспоминаниям третьей дочери Берсов Татьяны из их окна открывался «весёлый, живописный вид на пруд с островком и церковь с зелеными куполами». А вот как дачу вспоминает Соня Берс: «…Какие были тогда чудесные вечера и ночи. Как сейчас, вижу я ту полянку, всю освещенную луной, и отражение луны в ближайшем пруду. „Какие сумасшедшие ночи“, - часто говорил Лев Николаевич, сидя с нами на балконе или гуляя с нами вокруг дачи». Впоследствии эту дачу снимал историк С. М. Соловьев, а его сын В.С. Соловьев оставил рассказ о жизни в этих местах. Дача была снесена еще при жизни С.А.Толстой.

Дачниками здесь были многие предприниматели и богатые люди свободных профессий; в их числе брат знаменитого врача С. П. Боткина, П. П. Боткин, перестроивший на свои деньги церковь Покрова.

Новый расцвет усадьбы при Е. Ф. Шаховской

После смерти Е. П. Глебовой-Стрешневой в 1837 году имение перешло к полковнику Е. П. Глебову-Стрешневу, а потом, в 1864 г., к его племяннице Евгении Фёдоровне Бреверн, вышедшей замуж за князя М. В. Шаховского и, ввиду пресечения мужской линии Глебовых-Стрешневых, получившей (вместе с мужем) тройную фамилию Шаховская-Глебова-Стрешнева. В это время Покровское-Стрешнево все чаще стали называть Покровское-Глебово, так как в фамилии членов семьи на первом месте стояло Глебовы.

В 1852 г. в селе Покровское значилось 10 дворов, где проживало 40 душ мужского и 42 женского пола, церковь и господский дом с 10 дворовыми людьми. 30 лет спустя - 15 дворов, в которых жили 263 человека, две лавки, 22 дачи, причем не только господские, но и крестьянские.

неизвестен , CC BY-SA 3.0

Евгения Фёдоровна Шаховская-Глебова-Стрешнева, оказавшаяся последней владелицей усадьбы, задумала превратить родовую усадьбу в некое подобие сказочного средневекового замка. В 1880 году по проекту приглашенных ею архитекторов А. И. Резанова и К. В. Терского здесь был построен оригинальный ансамбль барских служб, спланированный в виде подковы.

неизвестен , Public Domain

С торцевых сторон господского дома пристроили флигеля, некоторые из них в виде стилизованных замковых башенок, сделали надстройку над старым домом в форме зубчатой деревянной башни, раскрашенной под кирпич. В 1889-1890 годах по проекту архитектора Ф. Н. Кольбе и А. П. Попова вокруг усадьбы была возведена мощная каменная ограда с башнями из красного кирпича в псевдорусском стиле, а впоследствии перестроили и старый храм Покрова. Гостей приезжало много, особенно летом. Евгения Федоровна была очень богата. Она владела виллой в Италии, яхтой на Средиземном море и железнодорожным салон-вагоном для поездок на юг. Однако большую часть времени проводила в своем родовом имении.

В 1901 г. была проведена Московско-Виндавская (ныне Рижская) железная дорога, и перед усадьбой была открыта железнодорожная платформа. В 1908 году было построено каменное станционное здание оригинальной архитектуры по проекту архитектора Бржозовского.

Княгиня, как показывает схема из её архива, разделила усадьбу на три зоны: 1) окрестности дома с регулярным парком и оранжереями и дорожки в Елизаветино - для личного пользования семьи и специально приглашенных гостей: «Пускать гулять только по особому распоряжению, без билетов. Не допускать езды ни верхом, ни в экипажах». 2) «Карлсбад», то есть местность над Химкой и за Иваньковской дорогой. Здесь разрешалось гулять по билетам, ловить рыбу в реке, кататься на лодках. Границы «Карлсбада» были выделены стриженой еловой изгородью. 3) Восточная часть парка от дороги в Никольское до границы с землями села Всехсвятского и с Коптевскими выселками. Здесь также разрешалось по билетам собирать грибы, ходить по траве. С. А. Толстая в письме мужу в 1897 г. жаловалась: «В Покровском очень грустно то, что везде видна злоба хозяйки: всё огорожено проволокой колючей, везде злые сторожа, и гулять можно только по пыльным, большим дорогам» .

Дачная жизнь на рубеже XIX-XX вв

Покровское продолжало оставаться популярным дачным местом. В начале XX в. дачи сдавались по цене от 100 до 2000 рублей за сезон и пользовались такой популярностью, что в летний сезон 1908 г. между Покровским и Петровским-Разумовским было устроено автобусное сообщение (по Петербургскому шоссе).

В конце XIX в возникают дачи на другом конце нынешнего парка Покровское-Стрешнево, на месте бывшего зверинца - в Иваньковском лесу у деревни Иваньково, в холмистой местности над Химкой, которую сама владелица называла «Карлсбад» (видимо, из-за родника). Их облюбовали актеры Художественного театра, одним из первых, был художник-декоратор театра Виктор Андреевич Симов, построивший оригинальную дачу-мастерскую. Симов строил дачи и для своих коллег, например сохранившиеся до наших времен дача «Грековка» (1890-е), дача Василия Лужского «Чайка» (1904 г.) а также дачу миллионера Владимира Носёнкова, которую Симов построил в 1909 г. в соавторстве с известным впоследствии как авангардист одним из братьев Весниных, Леонидом Александровичем. В Иванькове на даче жил между прочим Алексей Николаевич Толстой; его рассказ «Буря» помечен в рукописи: «10 июня 1915 г. Иваньково». В Иванькове в 1912 г. снимали дачу Марина Цветаева и Сергей Эфрон.

Справочник 1912 г. отмечает владения: Симова, Носенкова, С. Уманского, а также имение владельца Трёхгорной мануфактуры Н. И. Прохорова.

Усадьба после революции

После революции усадьба вместе с дачами была реквизирована и превращена в санаторий ЦК, потом передана в ведение дома отдыха текстильщиков. В 1925 г. стала съёмочной площадкой фильма «Медвежья свадьба». В 1921 году в главном доме открыли музей, в котором была воссоздана обстановка прежней барской усадьбы, но просуществовал он совсем недолго. В 1928 году музей был закрыт и разорен. В 1933 г. в усадьбе был устроен дом отдыха военных летчиков, в военное время здесь был госпиталь.с 1970 года находился НИИ гражданской авиации. В 80-е годы принадлежала компании «Аэрофлот» и в связи с планами устроить здесь дом приемов гражданской авиации начались исследования усадьбы и реставрационные работы, в рамках которой были устранены искажения старой части главного дома, возникшие при его перестройках конца XIX — начала XX веков, при княгине Е.Ф.Шаховской-Глебовой-Стрешневой и ей был возвращен первоначальный вид начала XIX века. Кроме того, были отреставрированы угловая башня ограды и дугообразная часть стены с парадными воротами. Весной 1992 года во дворце произошел серьезный пожар, уничтоживший мансардный этаж и серьезно повредивший парадные залы второго этажа. Началось восстановление дворца, уже в середине 90-х объем главного дома был восстановлен и начаты внутренние отделочные работы, но были прерваны и с тех пор дворец фактически заброшен и ветшает.

В павильоне «Елизаветино» в послереволюционные годы находился детский санаторий, но в годы Великой Отечественной войны во время одного из авианалетов от попадания авиабомбы главная часть дома была разрушена, позднее были снесены и использовавшиеся под жилье флигеля. Место павильона до сих пор просматривается на краю парка над устьем Елизаветинского оврага.

Дачи в Иванькове оставались санаторием ЦК, затем Московского горкома партии, который получил название «Чайка» по даче Лужского (с 1991 - пансионат Управления делами мэрии Москвы). В 1920 г. здесь побывал Ленин, навещая Инессу Арманд. В Иваньково по-прежнему отдыхал Алексей Толстой. М. А. Булгаков записал в дневнике 2 сентября 1923 г.: «Сегодня я с Катаевым ездил на дачу к Алексею Толстому (Иваньково). Он сегодня был очень мил.»

Усадьба в наши дни

В 1979 году в соответствии с историко-архитектурным планом Москвы весь район Покровское-Стрешнево (Покровское-Глебово) объявлен заповедной зоной. После пожара 1992 года началось восстановление строений барского имения. Восстановлен утраченный объём дворца. Примерно наполовину выполнены реставрационные работы, в том числе в парадных залах второго этажа.

Igor Fedenko , CC BY-SA 3.0

В значительной части отреставрирована краснокирпичная ограда, восстановлена церковь Покрова. Её строгий белый силуэт за парадными чугунными воротами удачно вписывается в разрыв стен каменной ограды, выходящей на Волоколамское шоссе. Были восстановлены оранжереи. Тем не менее в какой-то момент в связи со сменой собственника работы были прерваны, а дворец и постройки заброшены. Оранжерея была вновь разорена и осквернена, в мае 2012 года сгорел подсобный домик, не представляющий исторического интереса.

В 2003 году усадьба была продана «Аэрофлотом» ЗАО «Стройарсенал». Судом сделка была признана незаконной. На данный момент усадьба находится в ужасном состоянии... В конце 2012 г. усадьба была передана на баланс Высшей школы экономики, однако работы по её восстановлению не начинались, так как на объекты спорного имущества наложен судебный арест. Четыре года спустя, в 2016-м году, Высшая школа экономики отказалась от его использования. Фактически начиная с 1981 г., в течение трех с половиной десятилетий, уникальная усадьба в черте столицы находится в бесхозном, неэксплуатируемом состоянии.

Фотогалерея

Полезная информация

Покро́вское-Стре́шнево
Другие названия - Покро́вское-Гле́бово и Гле́бово-Стре́шнево.

Стоимость посещения

бесплатно

Часы работы

Адрес и контакты

Москва, Волоколамское ш., 52

Как добраться

Пешком

От м. Щукинская пешком 900 м, от м. Войковская 1,4 км (20 мин.).

Общественным транспортом

На трамвае № 6 от станции м. «Войковская».

От метро «Сокол», троллейбусами № 12,70,82 до ост. "Покровское-Глебово".

Ж/д

Ж.д платформы Покровское-Стрешнево (Рижское направление).

Доехать до парка Покровеское-Стрешнево-Глебово можно следующим образом: от ст. м. "Войковская" троллейбусом № 6 или 43 до остановки "Киноконцертный зал "Лебедь", далее пешком 5 мин.

Усадьба в кинематографе

• В 1925 году в усадьбе снимался фильм «Медвежья свадьба». Картина хорошо передает внешний облик усадьбы в то время, когда имелись готические надстройки над центральной частью дворца
• В 1962 году ворота усадьбы были показаны в фильме «Семь нянек».
• Осенью 2012 в усадьбе снимались некоторые сцены мини-сериала «Любовь за любовь».

Лесопарк Покровское-Стрешнево

См. также: Покровское-Стрешнево (лесопарк)

В настоящее время лесопарк Покровское-Стрешнево представляет собой довольно большой по площади природный массив и одну из крупнейших наряду с Серебряным Бором рекреационных зон Северо-Запада Москвы. К усадебному дому с северной стороны примыкает регулярный липовый парк, сохранились довольно старые деревья. Центральная часть парка имеет иррегулярную планировку, в нём растут сосны, клены, лиственницы, липы, дубы, березы, вязы, встречаются кедр, ель, яблоня, рябина.

Излюбленным местом отдыха местных жителей являются пруды, расположенные в восточной части парка. Вокруг большого пруда расположена пляжная зона, где хорошо видны некрупные деревья с шаровидной кроной. Это - одна из декоративных форм ивы.

Северная и северо-западная части парка созданы сравнительно недавно на основе существовавшего изначально смешанного леса. В основу планировки положена система аллей и дорожек, между которыми располагаются деревья и кустарник.

Северо-западной естественной границей парка служит речка Химка, возле которой находится родник «Царевна-Лебедь», единственный по состоянию на 2009 год чистый источник питьевой воды в Москве. Родник благоустроен, имеет несколько водоразборных трубок, из него жители окрестных и отдалённых районов любят набирать чистую питьевую воду.

Над родниками над обрывом заметна поляна, на месте которой до 1942 года стоял павильон «Елизаветино», выстроенный Ф. И. Глебовым для своей жены Елизаветы Петровны (разрушен фашистской бомбой)

В парке живут белки, полевки, бобры, ондатра, крысы, многочисленные виды птиц - утки, соловьи, дятлы, поползни, зяблики, пеночки, овсянки, синицы, сойки, зарянки, дрозды.